В четырнадцать Франко в компании старшего брата Джузеппе отправился на просмотр в любимый клуб детства – “Интер”. Но если Джузеппе задержался в стане “нерадзурри” на 16 игроцких лет, работая там тренером и поныне, то Франко посоветовали наращивать мышечную массу и вообще искать клуб попроще. По случайному стечению обстоятельств, свидетелем неудачного кастинга Барези-младшего оказался Итало Гальбьяти, ныне ассистирующий Капелло в сборной Англии, а тогда как раз находившийся на полпути между примаверами “Интера” и “Милана”. Он-то и составил Франко протекцию в клубе, с которым тот впоследствии завоюет шесть скудетто и три Кубка чемпионов.

В 11 Барези потерял мать, через несколько лет в автокатастрофе погиб его отец. Вместе с братьями Анжело и Джузеппе и сестрами Лючией и Эммануэлой Франко пришлось перекочевать в детский пансион. “Милан” стал его новой семьей – и здесь нет ни капли преувеличения или напускного пафоса.

В основе лидхольмовского “Милана” Барези возник восемнадцатилетним парнишкой. Это потом он станет Королем Франко – а на излете семидесятых тогдашние миланские воеводы Капелло, Ривера, Альбертози и Морини нарекли его piscinin, что в переводе с заковыристого ломбардского диалекта значит «малютка» или «детеныш». И скрывалось в этом прозвище, конечно, не высокомерие, а отеческое отношение к подростку с трудным детством и светлым будущим.

Трудности, стоявшие на пути, быть может, величайшего защитника в истории футбола, принято замалчивать. Так уж повелось, что скорбная часть всякого жизнеописания Барези ограничивается пикантной историей непопадания в “Интер”. За ней обычно следует елейное перечисление медалей со сборной, трофеев с клубом и напоминание о шестом номере, изъятом в “Милане” из обращения. С одной стороны, любые карьерные и жизненные невзгоды Барези меркнут на фоне его достижений, с другой – только зная, через что Франко пришлось пройти, можно сполна осознать его беспрекословное величие.

Кубки и медали пришли в конце восьмидесятых, а начиналось десятилетие с двух подряд падений в серию В. Сначала дисциплинарного (за участие в договорных матчах), а затем и вполне себе игрового. Второе крушение случилось как раз из-за того, что в “Милане” не было Барези – да-да, уже в 21 он стал для команды незаменимым. Неведомый вирус не просто вывел Франко из строя – он приковал его к инвалидной коляске. Состояние Франко с каждым днем ухудшалось, врачи разводили руками, а в кулуарах плодились толки о раке. К счастью, болезнь отступила столь же неожиданно, как и пришла. Барези встал на ноги, вышел на поле и уже через год вернул «Милан» в серию А, отвергнув предложения более успешных на ту пору команд.

В школьном возрасте потеряв родителей, Барези мечтал создать крепкую и счастливую семью. Франко рано женился, но отцом стал только в 31. Его супруга Маура долго не могла забеременеть, а затем пережила несколько выкидышей. В январе 1991-го, когда на свет наконец появился их первенец Эдоардо, по Италии поползли слухи, растиражированные желтой прессой и подхваченные несмышлеными тифози, о темном цвете кожи новорожденного. В момент наивысшего семейного счастья Франко, счастья долгожданного и выстраданного, фанатские виражи приветствовали его оскорбительными выкриками и баннерами, содержавшими, ясное дело, сомнения в биологическом отцовстве Франко и похабные обвинения в адрес Мауры. Барези слишком сильно и слишком давно мечтал о детях, чтобы обращать внимание на недоумков с трибун – через несколько лет они с Маурой усыновили в Москве двухлетнего мальчика, назвав его Джанандреа.

Барези далеко не всегда ладил с тренерами и даже с Сильвио Берлускони. Он перечил Беарзоту, который ставил его в полузащиту (на позиции либеро тогда доигрывал Ширеа), оспаривал необходимость многочасовых просмотров учебных видеокассет, привезенных из Пармы Арриго Сакки. Наконец, в 87-м Барези порывался покинуть “Милан”, протестуя против новаторской экономической политики Берлускони, подразумевавшей денежные выплаты игрокам только в случае побед и чуть ли не штрафы после поражений. Череда триумфов на международной и внутренней аренах примирила Барези с президентом, но не с тренером. Во многом из-за не знавшей конца и края холодной войны между Сакки и Барези (и, к слову, многими другими лидерами тогдашнего “Милана”), Берлускони и принял решение о смене тренера. Однако до окончательного прощания с Арриго было еще далеко. Под его руководством Барези отыграл американский ЧМ, увенчавшийся трагической для Италии серией пенальти в финале, и свой последний официальный матч за “Милан” – в середине сезона-1996/97 Сакки вернулся спасать команду, покинутую Капелло и не признавшую Табареса.

Барези не родился гением, он вымуштровал в себе гениальность по ходу карьеры – и в этом его уникальность. Судьба то и дело давала Барези понять, что на ее благосклонность он может не рассчитывать – она била его часто и больно, но Франко шел наперекор и становился сильнее. Именно поэтому он, как ни крути, чуть больше, чем легенда.